Краткий обзор кедрового промысла (заготовка и переработка кедровых орехов) в Алтайском округе в начале XX века.
Кедровые орехи всегда высоко ценились за их целебные свойства и вкусовые качества. Их заготовка – древнейший сложившийся веками традиционный промысел населения Алтая. Он был широко распространен в Кузнецком, Змеиногорском и Бийском имениях (с 1911 г. лесничествах[1] − Кузнецком, Верх-Томском, Бийском, Телецком, Абаканском, Чарышском, Улалинском, Онгудайском и др.) Алтайского округа. Самой значительной территорий являлась таежная – по водоразделу рек Бии и Кануни, которая называлась «Катунской чернью». Дореволюционный исследователь Алтая Н. Богатырев условно делил эту промысловую территорию на три основных района: 1. Бассейн р. Лебедь с притоками Чуя, Клык, Байгол, и р. Тулой с притоком Эдербес; 2. Бассейн рек Сара-Кокша, Кара-Кокша, Пыжа, Уймень, Иогач, Самыш; 3. Бассейн правобережных притоков р. Катуни – Куюм, Элекмонар, Каракол, Куба, Чемал и Сумульта[2]. Добыча кедровых орехов в хозяйстве оседло проживающих коренных жителей этих районов, так называемых «инородцев», всегда занимала важное значение и для большей части это являлось почти единственным источником средств к существованию, не считая охоты[3]. Для местного населения заготовка орехов являлась довольно прибыльным делом. В среднем одно хозяйство, как инородческое, так и русское, заготавливало по 20-30 пудов орехов за сезон. Собранный урожай продавался скупщикам по цене от 60 коп. до 1 р. 20 коп. за пуд. и временно хранился в амбарах вблизи кедровников. В конце XIX – начале XX в. в районе р. Кара-Кокши находилось более 60 амбаров, по р. Кузе – 25, в районе с. Сара-Кокши – 7 амбаров. Крупным скупщиком ореха в Горном Алтае был зайсан Комляжской кочевой волости Михаил Васильевич Торбоков, скупавший ежегодно от 2000 до 4000 пудов ореха[4].
О значительности орехового промысла на Алтае и его значимости для экономики округа и страны в целом может свидетельствовать тот факт, что в 1916 г. московская газета «Лесопромышленный вестник» опубликовала статью о «небывалом урожае кедровых орехов» в Алтайском круге и начале их сбора на две недели раньше установленного срока. Чтобы реализовать большой объем собранного урожая, был открыт особый кооператив при содействии Московского народного банка. Цена за пуд орехов увеличилась до 5 руб., по сравнению с прошлогодней двухрублевой. Кедровые орехи в Европейской части России пользовались большим спросом, тем более что в то время там ощущался недостаток даже семян подсолнечника[5].
Всякое побочное пользование лесом на территории Алтайского округа допускалось только по именным билетам. Их выдавали лесничие за плату[6]. По местным меркам цена билетов была довольно высока и по мере совершенствования системы управления лесным хозяйством округа она увеличивалась. Так, если в конце XIX в. разовый билет стоил 15 коп., а сезонный 3 руб[7], то с 1912 г. стоимость билета увеличилась до одного рубля. Такая таксовая стоимость сохранялась и на последующие годы. Однако инородцы до 1914 г. пользовались бесплатными билетами на заготовку орехов, позднее для них была установлена льготная цена[8]. В билете содержались сведения о сборщике орехов, уплаченной им сумме за право заниматься побочным лесопользованием в конкретной лесной даче и данные о лесничем, выдавшем билет[9].
Сбор кедровых орехов в Алтайском округе официально начинался 15 августа, поскольку это приблизительно соответствовало времени их созревания. Но из этого правила допускались исключения, когда орехи поспевали раньше указанного срока. Однако до 1 августа сбор кедровых шишек был полностью запрещен и преследовался как самовольный и приносящий вред лесному хозяйству округа. Время сбора продолжалось примерно полтора – два месяца[10]. Сборщики орехов организовывались в артели или в так называемые «станы». Добыча орехов предусматривала три способа. «Прогон» (длинный гибкий шест – уточнено Е.А.) − заготовщик при помощи металлических «кошек» влезал на дерево и сбивал кедровые шишки (с 1 июля 1910 г. по распоряжению администрации округа этот способ был запрещен, как причиняющий вред деревьям). «Барс» (деревянный молот с длинной рукояткой – уточнено Е.А.) – заготовщик ударял им по стволу дерева для опадения зрелых шишек. Третий способ являлся самым простым и доступным и заключался в сборе шишек, опавших естественным путем[11]. Вполне логично, что орехопромышленники были заинтересованы в личной выгоде и не считались с интересами Кабинета, нарушая его право собственности на лесное сырье. Они продолжали пользоваться «прогонами», заготовку орехов часто производили без разрешения и уклонялись от оплаты сбора за промысел в доход округа. Отчасти такое поведение было вызвано попустительским отношением лесничих к своим должностным обязанностям. Большей частью надзор за кедровым промыслом сводился к формальным командировкам помощников лесничих или лесной стражи в кедровники в период сбора орехов. Билеты на право сбора выдавались непосредственно на месте обнаруженным там заготовщикам. Не трудно предположить, что таким образом проконтролировать и выявить всех незаконных пользователей было невозможно. В целях урегулирования кедрового промысла начальник округа В.П. Михайлов с 1914 г. приказал прекратить выдачу билетов непосредственно на местах сбора орехов в лесных дачах. С этого времени их выдавали в строго определенных селениях. Надзор за промыслом теперь должен был преследовать только одну цель – проверять наличие билетов и отбирать незаконно добытые орехи у заготовщиков[12]. Однако, не смотря на усиление надзора в кедровой черни и борьбы с незаконным промыслом, доход округа от заготовки орехов оставался незначительным. Безусловно, это частью могло быть вызвано объективной причиной – неурожаем. Как правило, урожайность зависела от семенных годов (раз в 4-5 лет) и от общего состояния погоды летом, также крайне негативно сказывалась на урожайности хищническая добыча орехов. Но большей частью низкая доходность была по-прежнему следствием уклонения заготовщиков от получения билетов. Таким образом, меры, принимаемые для урегулирования побочного лесопользования и повышения доходности округа, встречали сопротивление среди населения и часто не соблюдались умышленно. Это в свою очередь пагубно влияло на состояние кедровых насаждений, нанося вред лесному хозяйству округа, поскольку кедр относится к медленнорастущим деревьям, а плодоношение начинается в среднем через 60 лет после посадки.
Орудия добычи орехов промышленники привозили с собой, но некоторые нехитрые приспособления изготавливались уже во время самого промысла. Из дома привозились топоры, сита, берестяные ковши, а в черни изготавливались орудия для перетирания ореха, шесты для лазания по гладким высоким кедровым стволам и колотушки для сбивания шишек. Каждый промышленник обычно брал с собой лошадь. Орехопромышленники, приехав в места промысла, располагались станом, в котором устраивалась отдельная семья или артель. Одинокие промышленники ютились рядом, принимая участие в устройстве чужого стана. Станом являлось ровное место, расположенное недалеко от горной речки или ручья, где под пологом ветвистых кедров размещались орехопромышленники с их припасами и орудиями. Такими станами промышленники располагались довольно тесно в 20 – 50 саженей друг от друга[13].
Для сбивания шишек выбирались самые проворные и смелые люди, которым было не страшно взбираться на вершины высоких кедров. Они назывались «лазаками». Для собирания сбитых шишек внизу оставались старики, женщины и дети. «Лазаки» всегда имели за поясом небольшой топор, которым, в случае необходимости, вырубали для себя суковатую пихтовую жердь. При ее помощи они легко взбирались на высокие кедровые стволы. Сам процесс сбивания шишек заключался в том, что «лазака», взобравшись на вершину кедра и держась за его вершину одной рукой, тряс ее или бил по дереву колотушкой, и таким образом сбивал шишки. Для крайних ветвей использовались длинные прутья, а иногда и палки, которые наносили сильный ущерб кедровой «озими» –зеленым зародышам будущего урожая: они сбивались вместе со спелыми шишками. У собирателей шишек имеется берестяной короб емкостью около трех ведер, в который они бросают собираемые шишки. Из наполненного короба шишки пересыпаются непосредственно на место около стана или предварительно в сумы, в которых их доставляют вьюками на стан[14].
После сбора кедровые шишки сваливали в кучу, чтобы они «дошли», тем самым способствуя более легкому лущению орехов. Для этого существовало два способа. Первый предусматривал использование терки и валька. Шишку клали боком на терку, сильно по ней ударяли и проводили вальком один или два раза. Таким способом можно было обработать 10 – 15 мешков одному человеку за день. Другой способ являлся более продуктивным, он предполагал использование «машинки». В нее насыпали шишки, затем два человека брали валек за ручки и несколько раз проводили им по шишкам. Разбитые орехи проваливались в машинке между ее деревянными планками с насечкой. Затем орехи пропускались через решето, провеивались, подбрасываемые лопатой на расстеленную на земле палатку[15].
Последним моментом орехового промысла в черни являлся раздел и сдача (продажа) добытого ореха. При разделе орехов или денег не все члены артели пользовались одинаковой частью. На полный пай могли претендовать только взрослые члены артели, старики и дети до 12 лет получали половину пая.
Сдавались орехи в сыром виде. Его сушили уже сами скупщики в овинах, устроенных в самой черни или в ближайших селениях. Затем орехи снова веяли и вывозили на рынок для продажи. Центральными пунктами скупки сырых орехов являлись купеческие амбары. Судьба вывезенных из амбара орехов заканчивалась далеко за пределами места произрастания. В Бийске целый ряд крупных фирм приобретали их от скупщиков и пересылали в Тюмень водным транспортом[16].
Использованные источники и литература:
[1] Приказ начальника Алтайского округа. 7 мая 1911 г. № 45
[2] Богатырев Н. Об ореховом и зверовом промыслах Кумандинских инородцев бийского уезда // Алтайский сборник. Барнаул, 1908. Т. 9. С. 17.
[3] Ганжа В.В. Кедр сибирский // Эволюция. 2008. № 1. С. 29.
[4] Миколаускайте Л.В. Развитие промыслов в Горном Алтае в XIX. // Мир Евразии. 2009. № 2. С. 28.
[5] КГУ ГААК Ф. 4. Оп. 1. Д. 4395. Л. 97 об.
[6] Правила по Лесной части Алтайского округа ведомства Кабинета Его Императорского Величества. Барнаул, 1911. С. 14.
[7] Пустогачева Т.С. Хозяйственное развитие Горного Алтая во второй половине XIX – начале XX в. // Вестник Томского государственного университета. Томск, 2008. С. 100-105.
[8] КГУ ГААК Ф. 4. Оп. 1. Д. 4395. Л. 33, 84.
[9] Инструкция по Лесной части Алтайского округа ведомства Кабинета Его Императорского Величества. Барнаул, 1911. С. 63.
[10] Мендешева В.М. Ореховый промысел в Горном Алтае // Этнография Алтая и сопредельных территорий. Барнаул, 2008. С. 71-72.
[11] Труды съезда земельно-лесных чинов Алтайского округа. Барнаул, 1911. С. 68 – 69, 92 – 93.
[12] КГУ ГААК Ф. 4. Оп. 1. Д. 4395. Л. 4.
[13] Богатырев Н. Об ореховом и зверовом промыслах Кумандинских инородцев бийского уезда // Алтайский сборник. Барнаул, 1908. Т. 9. С. 21.
[14] Богатырев Н. Об ореховом и зверовом промыслах Кумандинских инородцев бийского уезда // Алтайский сборник. Барнаул, 1908. Т. 9. С. 22 – 23.
[15] Труды съезда земельно-лесных чинов Алтайского округа. Барнаул, 1911. С. 94.
[16] Богатырев Н. Об ореховом и зверовом промыслах Кумандинских инородцев бийского уезда // Алтайский сборник. Барнаул, 1908. Т. 9. С. 25 – 27.